Пугачев на Волге

Продолжалось освоение новых земель на юго-восточной окраине России, в том числе и на Нижней Волге. Царицын оставался важным военно-административным центром, он расстраивался и укреплялся еще более. В рапорте коменданта полковника Василия Чистякова от 20 декабря 1761 г. отмечалось, что вокруг Царицына «начата стена земляным валом и рвом, только строением не окончена, а обставлена вокруг деревянными рогатками», сообщались данные о составе населения: «…во оном городе Царицыне по нынешней бывшей последней генеральной ревизии в написании в подушной оклад мужского полу: купечества — 304, цехов — 157, бобылей — 110, всего 571 душа. При оном городе уезду не имеется. Оной город Царицын герб имеет две рыбы». Горожане разводили бахчи, огороды, сады, занимались ремеслом, торговали с калмыками, занимались рыбным промыслом. В том же рапорте можно прочесть, что «в округе города Царицына, за неимением сел и деревень, никаких хлебов не сеетца, а только сеютца арбузы, дыни, огурцы и тыквы. А царицынские жители хлебом довольствуются через покупку привозным из верховых городов летом — в судах, зимой — на возах, а в отвоз никуда и никогда не возят».

К середине XVIII в. междуречье оставалось все-таки слабо заселенным. А нужда в освоении земель этого региона была большая, исходя из стратегической его важности. 22 июля 1763 г. был опубликован манифест (второй по счету), по которому иностранцы могли свободно поселиться на пустующих землях. В 1765 г. в тридцати верстах южнее Царицына в устье речки Сарпы была основана первая в нашем крае немецкая колония. 11 апреля агент евангелического братства гернгутеров Петр Конрад Фриз заключил с русским правительством соответствующий договор. Поселенцам были гарантированы весьма существенные льготы и значительные права: свободное отправление веры; земли лучшего качества; собственное управление колонией и судопроизводство; свобода торговли и заведения фабрик и заводов; свобода винокурения; невозбранное пользование рыбными и звериными ловлями; тридцатилетнее освобождение от податей, кроме акцизных пошлин; освобождение от рекрутской повинности и право свободного выезда из России, с отдачей пятой части всего нажитого в казну в случае выезда навсегда.

В 1767 г. Сарепта получила от Екатерины II благодарность и жалованную грамоту, которой утверждала условия договора. За сравнительно короткое время Сарепта превратилась в богатейшую колонию, в которой было развито горчичное и мануфактурное производство и различные ремесла. Она была укреплена земляным валом и рвом, для охраны из Царицына высылался воинский караул. Вал сторожили 12 чугунных пушек.

Возникли в это время вблизи Царицына и русские села — Отрада, Бекетовка, Винновка и другие.

По мере заселения Нижнее Поволжье все больше превращалось во всероссийский «огород», снабжавший Петербург и Москву и другие города виноградом и другими фруктами, а также арбузами и дынями. Еще при императрице Елизавете Петровне из Царицына в специально оборудованных фургонах доставляли к царскому двору черную икру, рыбу, фрукты.

Поражала природными богатствами Ахтубинская пойма. Царицынскому коменданту Кольцову велено было ежегодно живьем присылать в Москву 10 кабанов, 20 диких коз, 10 сайгаков, 100 серых куропаток. Обычно все это отправлялось в сентябре. Для содержания живности севернее Царицына, у речки Мечетной, существовал зверинец. При нем были выстроены изба и караулка для казаков. Зверинец содержался за счет казны. По доставке в Москву животных и птиц помещали в Измайловский зверинец.

Возрастание роли Нижнего Поволжья во внутриэкономической и внешней политике России вызвало, в свою очередь, повышенный интерес к нему Академии наук. В 1768—1769 годах здесь побывали академики Лепехин, Паллас, Гмелин. Они оставили описание Царицына. Например, доктор и Академии наук адъюнкт Иван Лепехин в своих «Дневных записках» нарисовал следующую картину: «Город Царицын стоит при конце линии, на самом волжском берегу, обведен земляным валом с раскатами с трех сторон, а четвертую сторону защищает его река Волга. Строение в нем все деревянное, включая три каменные церкви. Уезду никакого не имеет, почему в нем, как и в Дмитриевске, только одна комендантская канцелярия. Купечество в нем зажиточно, и большой их доход состоит в рыбных промыслах. Бедные жители питаются от посеву дынь и арбузов, которые вкусом и астраханские превосходят. Они занимают все поля, ибо ни в каком другом посеве жители не упражняются».

В окрестностях Царицына, на речках Средняя и Нижняя Ельшанка, И. И. Лепехин обнаружил месторождения селитры.

Проезжая в 1769 г. из Астрахани в Москву, академики П. С. Паллас и С. Г. Гмелин также останавливались в Царицыне. По старому почтовому тракту, которым они следовали, несли караульную службу казаки Волжского войска. Казачьи караулы помещались при почтовых станциях и назывались «подставами». Они укреплялись земляным валом и рвом. Таких подстав только между Царицыном и Черным Яром было пять: Татьяновская, Поповицкая, Золотникова, Каменская и Мазинская. В караулах казаки находились по четыре месяца, затем сменялись. Жили обычно в плохих условиях.

30 ноября 1769 г. сенатским указом в Царицыне было учреждено гражданское управление с подчинением его астраханскому губернатору. Комендантом города в то время являлся полковник Дебоксберг, озабоченный участившимися нападениями вольных казачьих ватаг на волжские караваны, а также набегами калмыков. Впрочем, степняки имели свои резоны. Царское правительство все более усиливало контроль над их кочевьями. В 1771 г. калмыцкая орда хана Убаша (169 тыс. человек) откочевала с левого берега Волги в Джунгарию. Значительная часть калмыков погибла в пути. На правом берегу Волги осталось около 5000 калмыцких кибиток, не успевших из-за половодья перебраться на левый берег. Они закрепились и осели на прикаспийских землях, перейдя в русское подданство.

В 1770 г. полковника Дебоксберга сменил полковник Цыплетев. 5 мая специальным ордером ему предписывалось создать воинские команды для борьбы с волжскими разбойниками; для охраны судов предлагалось выставить заставы по Волге — выше и ниже Царицына. Причем скрытно. Судовладельцы, в свою очередь, должны были усиливать судовые команды и предпринимать все меры предосторожности. В противном случае выход судов из города запрещался.

В 50—70-х годах участились волнения среди крепостных крестьян, вызванные слухами об освобождении их от крепостной зависимости. Нижнее Поволжье наводнили беглые. Объединяясь в отряды, они нападали на помещиков, купцов, чиновников. Среди донских и волжских казаков нередко объявлялись самозваные агитаторы, действовавшие под чужими именами. Местное население относилось к ним благожелательно, давало им приют и поддержку. Так, летом 1772 г. смущал казаков некий Федот Иванович Казин — в действительности беглый крепостной крестьянин Федор Богомолов, принятый, правда, в казаки. Выдавал себя за спасшегося царя Петра III. Слухи о нем ширились, росли. В конце концов властям удалось арестовать Богомолова в Царицыне. Под усиленным караулом его отправили в Черный Яр: местный гарнизон был ненадежен, требовал освобождения «царя».

По распоряжению из Москвы Богомолова жестоко наказали кнутом, вырезали ноздри и приговорили к каторжным работам. По пути в Сибирь, в Нерчинск, самозванец умер. Ну, а гарнизон Царицына подвергся чистке и был усилен более «надежными» солдатами. В связи с обострением обстановки в Нижнем Поволжье 18 декабря 1773 г. в Царицыне вместо Гражданского управления была учреждена Воеводская канцелярия.

Летом 1773 г. возле Царицына конный разъезд захватил разбойничью ватагу в 60 человек, промышлявшую грабежом торговых судов. Однако на одном из волжских островов, ниже Сарепты, вскоре обосновалась новая ватага из 100 человек. Примерно в это же время бежавший из казанской тюрьмы Емельян Пугачев, уроженец станицы Зимовейской, пробирался на реку Яик, где упорно распространялись слухи, что где-то скрывается спасшийся от злодеев дворян царь Петр Федорович. Выдав себя за Петра III, Пугачев становится во главе яицких казаков, крестьян и работных людей. Его силы росли с каждым днем. К концу 1773 г. под его рукой насчитывалось почти 30 тыс. человек. Имелось и 86 пушек. Захватив ряд важных городов, Пугачев продвигался к Волге.

23 октября 1773 г. государственная военная коллегия предписала коменданту Царицына полковнику Цыплетеву собрать все наличные силы гарнизона и выставить заслон по Волге — выше города, чтобы в случае приближения Пугачева «встретить оного вооруженно, как его самого, так и злодейскую с ним толпу переловить и проход за Волгу всемерно воспрепятствовать…».

Однако появился Пугачев в Нижнем Поволжье только летом 1774 г. — после поражения под Казанью. 17 июля он с отрядом в 500 человек переправился на правый берег Волги. Все правобережье было охвачено крестьянскими восстаниями. Один из иностранных дипломатов сообщал: «…Половина империи объята паническим страхом… Императорский двор собирался удалиться в Ригу». Москва была объявлена на военном положении. Соратники Е. И. Пугачева призывали его идти на Москву. Однако сил явно не хватало. И он решил прорваться на Дон, где надеялся поднять казаков. Впоследствии А. С. Пушкин писал: «Пугачев бежал, но бегство его казалось нашествием… Воеводы бежали из городов, дворяне — из поместий; чернь ловила и тех и других и отовсюду приводила к Пугачеву». Только в течение нескольких июльских дней было убито 1572 дворянина. 31 июля 1774 г. Е. И. Пугачев объявил указ, которым жаловал крестьян вольностью и свободой, землями, лесными и сенокосными угодьями, рыбными ловлями, освобождал их от рекрутских поборов, подушных и прочих податей. Его армия быстро пополнялась. Если в середине июля в ней насчитывалось около 2 тыс. человек, то через три недели — почти 20 тысяч. К Пугачеву шли не только крепостные крестьяне и бурлаки, но и работные люди, гарнизонные солдаты, горожане, представители нерусских народностей. Продвигаясь на юг, 1 августа 1774 г. повстанцы овладели Пензой. В числе трофеев были порох, свинец, пушки да казенных 200 тыс. руб. Не задерживаясь, Пугачев двинулся на Саратов, где местный гарнизон и население 6 августа 1774 г. встретили его хлебом и солью. Саратовский комендант Бошняк с большим отрядом отступил сначала к Дмитриевску, а затем и к Царицыну. Следуя вниз по Волге, главная армия мужицкого царя 11 августа вступила в Дмитриевск. Поп встречал с крестом. Почти 600 волжских и украинских казаков, а также много жителей и солевозчиков из слободы Николаевской присоединились к повстанцам.

16 августа 1774 г. на р. Пролейке пугачевцы разгромили отряд Дундукова, состоявший из трех тысяч калмыков, двух казачьих полков, которыми командовал полковник Кутейников, и легкой команды майора Дица. Это была последняя победа восставших. На следующий день армия Пугачева вступила в Дубовку, где казаки Волжского войска, как сообщается в одном из документов, «учинили присягу на верность государю Петру Федоровичу». Войсковой атаман Персидский со старшинами бежал в Царицын. 200 дубовчан да 3000 калмыцкой конницы пополнили повстанческое войско. Но донские казаки не пришли на помощь. Царское правительство незадолго до этого предусмотрительно сняло с турецкого фронта регулярные войска и заняло область Войска Донского.

19 августа 1774 г. генерал-майор П. Блицын в рапорте генерал-аншефу П. Панину докладывал, что Пугачев, «стремясь бегством своим по дороге к Царицыну, у всех обывателей захватывает лошадей, имея действительно при себе 24 пушки и разной сволочи 10000 человек».

Оставив в Дубовке небольшой отряд, Пугачев 21 августа подошел к Царицыну. Комендант полковник Цыплетев в донесении Екатерине II сообщил следующее: «…Город уныл и в опасности… Я ободряю царицынских жителей и войска, обнадеживая Вашею милостью, если они геройски отстоят город. Жду к себе Багратиона с Бухден, требую донских казаков… 21 августа, пред Царицынскою крепостью, на окрестных высотах, показались шайки Пугачева. В Царицыне формировался строй в более 6000 человек; поставил в батареи, и с богом началась с крепости пушечная пальба из 12 орудий… с злодейских батарей от 2 до 4 часов по полудни сыпались в крепость и город ядра, гранаты и бомбы; они даже перелетали через крепость в Волгу…»

Полковник Цыплетев особо отметил смелые действия артиллеристов майора Харитонова. Около пяти часов продолжался бой. Узнав, что к городу подходит карательный отряд полковника Михельсона, Пугачев обогнул крепость и отступил на юг, к Сарепте. Уже пустой. Еще 17 августа 110 женщин и детей, с епископом, на лодках отплыли в Астрахань. Остальные жители немецкой колонии, погрузив наиболее ценное имущество на подводы, отправились туда же. Пушки были зарыты.

Михельсон наседал. 25 августа у Сальниковой ватаги (в 40 верстах от Черного Яра) состоялось решительное сражение, в котором Пугачев был разбит, потеряв 2000 убитых, 6000 пленных, а также 24 орудия, около 600 подвод с припасами и различным имуществом. Михельсон потерял всего 16 человек убитыми.

И на этот раз Пугачеву с небольшим отрядом удалось уйти, он переправился на левый берег Волги. 14 сентября он был предательски схвачен казаками-заговорщиками Чумаковым, Федульевым, Твороговым, Бурновым и выдан царским властям. В числе видевших в этот день крестьянского вождя и бравших его под караул был А. В. Суворов, направленный Екатериной II с 80-тысячным войском на усмирение повстанцев.

Только в Царицыне находились два кавалерийских и пехотный полки. Здесь скопилась большая масса взятых в плен пугачевцев. Продовольственных запасов не хватало. Голодных, измученных пугачевцев партиями по 100—200 человек отправляли из Царицына в другие города. По дороге многие пленные пугачевцы погибали. Так, из отправленных в г. Петровск 85 человек дошло только 3, в Саратов из 106 человек дошло только 17.

«Жители Царицына, — писал Леопольдов, — были свидетелями наказаний всех уличенных в соумышленности с самозванцем; еще 31 августа казнили здесь трех донских казаков: Колесникова, Копеичкина и Мордвинова, дворовых людей Васигина и Рогова повесили, многих секли кнутом и плетьми. Михельсон на другой день после битвы 25 августа отослал в Царицын целые толпы пленных… начался голод, ни людям, ни лошадям есть нечего, народ питался желудями… Каждый день в городе казни, экзекуции…»

И в других городах Поволжья происходили казни участников восстания. Повсюду по дорогам были расставлены виселицы с повешенными. Виселицы на плотах плыли по Волге. Изба Е. И. Пугачева в станице Зимовейской была «…сожжена, скотина побита и брошена в реку Дон, брат его родной переименован другою фамилией; жена его и сын малолетний сосланы… в Соловецкие», а станица переименована в Потемкинскую. 10 января 1775 г. на Болотной площади в Москве Е. И. Пугачеву отрубили голову.

Однако еще долгие месяцы продолжались антикрепостнические выступления, правда, локальные. Так, осенью 1775 г. в Нижнем Поволжье действовали вольницкие ватаги атаманов Игната Метелкина (Заметаева) и Константина Дудкина, известного под именем Кулаги. Карательная экспедиция рассеивает ватагу Метелкина-Заметаева, атамана с близкими его приверженцами ссылают на каторжные работы. Атаман Кулага сам вынужден распустить сотоварищей и направляется в Царицын. В Дубовке он был схвачен атаманом Персидским и квартирмейстером Криулиным. Не ушли далеко и многие другие члены ватаги. Их отправили сначала в Царицын, а затем в Астрахань. Все они подверглись жестокой порке и высылке на каторжные работы.

Екатерина II не простила казакам Волжского войска их участия в пугачевском восстании. В 1776 г. она упразднила Царицынскую сторожевую укрепленную линию, тем более что та была уже не нужна, и расформировала Волжское казачье войско. В 1776 г. значительная часть казаков «переселена между Моздока и Азова и поселена в шести станицах, из коих особенный казачий полк составлен».

Остатки Волжского войска были расселены в станицах Александровской (Суводской), Пичужинской и Царицынской. Дубовка стала заселяться новыми поселенцами — малороссиянами. На землях бывшего волжского казачьего войска обосновались экономические крестьяне в количестве 5793 душ.

В связи со строительством новой сторожевой укрепленной линии на Тереке и перенесением границы далеко на юг Царицын утрачивает свое былое значение. Однако он остается важным опорным пунктом по охране судоходства на Волге. Из Царицына отправлялись небольшие команды солдат и служилых казаков, которые курсировали на лодках между Черным Яром и Дубовкой. Начиная с 1776 г. усиленно разыскивались атаманы разбойничьих ватаг Овчинников, Збойков, Посконов, Гончаров, Журенков, Поляков (Шагала), Дегтярев и другие. В 1778 г. особенно дерзко действовали в Нижнем Поволжье атаманы Поляков (Шагала) и Иван Рыжий (Овчинников). Последний, сколотив ватагу и посадив ее на коней, украденных из табуна Василия Персидского, совершает несколько налетов на суда и с захваченным добром уходит на речку Песковатку. Во время одного из нападений в 1778 г. на обоз с товарами, следовавший из Москвы в Сарепту, ватага Рыжего столкнулась с отрядом казаков, сопровождавших астраханского губернатора И. Якоби. Ватага разбежалась. Но губернатор принял меры к розыску разбойников. Вскоре атаманы Поляков и Рыжий были пойманы.

Летом 1780 г. донской казак Максим Ханин объявил себя спасшимся от гибели Петром III. Схватили его на реке Иловле. Сообщение о новом самозванце вызвало переполох. И. В. Якоби немедленно примчался в Царицын, где в заключении сидел арестованный. Во время пытки Ханин сознался, что еще в 1778 г. в Самаре встречался со старым знакомым Оружейниковым, с которым ранее участвовал в восстании Пугачева. При встрече Оружейников убедил Ханина в том, что тот имеет большое внешнее сходство с Пугачевым. Так и появился очередной «Петр III». Закованного самозванца отправили в Саратов.

В связи с проведением административно-территориальной реформы 11 января 1780 г. указом Екатерины II учреждалось Саратовское наместничество, в которое включались 9 уездов: Саратовский, Хвалынский, Вольский, Кузнецкий, Аткарский, Петровский, Сердобский, Балашовский и Камышинский. 2 апреля 1782 г. к Саратовскому наместничеству были причислены от Астраханской губернии Царицынский и Черноярский.

По ведомости Казенной палаты в 1786 г. в Царицыне насчитывалось 627 купцов. В 1791 и 1793 гг. город сильно пострадал от пожаров, а его предместье почти полностью выгорело. Царицынский комендант Цыплетев назначается саратовским вице-губернатором. Комендантом Царицына в 1790 г. стал генерал-майор Иван Александрович Цеддельман. Должность коменданта просуществовала в городах до 1798 г., затем они переименовываются в городничих. Цедельмана сменил генерал-майор Фома Александрович Кобле. В 1802 г. городничим Царицына стал надворный советник Долгово-Сабуров с должностным окладом 300 руб. в год.

Каким же был Царицын в конце XVIII в.? Некоторые сведения о нем приводятся в описании, сделанном путешественником, этнографом и натуралистом академиком И. И. Георги в 1799 г. Оказывается, тогда в городе было: «300 домов, жителей кроме милиции и казаков 1132; из коих 618 городских обывателей наполовину купцов, 310 безземельных крестьян (бобылей), 123 поляка и 71 германец. Жители живут в форштадте или слободе. Занятия их — рыболовство, торговля с калмыками и донскими казаками. Также разводят арбузы, отсылаемые в столицы».